Дневник солдата. Страница 4: Сталинград
В год 75-летия освобождения Беларуси, накануне юбилея Победы мы публикуем цикл статей о жизни сильного человека, смелого и решительного солдата, который нашел в себе силы через годы переосмыслить события страшной войны и свое участие в них. Василий Терехов всегда был на передовой и сейчас достоин того, чтобы о нем знали и помнили.
Мать ждала письма с фронта. И когда готовила скудный обед детям – ждала. Ждала, когда голыми руками пыталась выкопать из промерзшей земли уцелевшую картофелину, когда собирала в лесу хворост, чтобы протопить печку и хоть немного согреть дом. Где тот фронт? Ехать и ехать до него. А ведь там половина сердца ее: муж и сынок старший. Васенька… Ходят ли по земле эти пухлые пяточки, которые так давно и так недавно нетерпеливо разбрасывали пеленки, которые она целовала со счастливым смехом? Хоть бы письмо пришло!
А сержант Терехов в это время услышал такую долгожданную команду: «Привал!» - и в изнеможении рухнул на землю. Тело не слушалось, из него будто кто-то забрал все чувства: ни боли, ни голода, ни жажды не ощущал, хоть уже много часов маковой росинки во рту не было. Постепенно «оттаяли» ноги, Василий попытался снять сапоги и застонал: кровавые мозоли намертво прилипли к портянкам. Но это ничего, не ранение, заживет. Терехов огляделся. Когда-то здесь была деревня, сейчас от домов остались где одна, где две стены.
«Товарищи связисты! - услышал он голос командира батальона майора Василенко. – Мы с вами находимся в пригороде Сталинграда, это разрушенная деревня Красноармейское, а дальше через речку Бекетовка». Долго отдыхать не пришлось: мороз пробирал до костей, начиналась пурга. Командиры распределили задания – и отделение Терехова отправилось по маршруту, погрузив на себя катушки и телефонные аппараты. Нужно было обеспечить связь между балками Носкина и Челюскина. (Балка – суходол, лог – авт.) Размотанные провода оставлять на земле нельзя. Нужно вырыть небольшую траншею, уложить туда кабель и замаскировать. Промерзшую землю долбили ножам. Пальцы немели, в ушах звенело от совсем близких взрывов и выстрелов. Когда до цели оставалось несколько сотен метров – бойцы услышали гул, который не спутали бы ни с чем. Немецкие самолеты! Все сразу же замерли и прижались к земле. Только не шевелиться!
Тело вдруг перестало чувствовать холод. Струйки пота щекотали спину, стекали по щекам. Когда все закончилось, бойцы поняли, что неподвижно пролежали в снегу два часа. Они тяжело поднимались, разминали ноги. И вдруг увидели, что два товарища по-прежнему лежат, уткнувшись лицами в снег. Почему-то сержанту сразу стало понятно, что они не замерзли, не ранены, а погибли. Тут бы разозлиться, заплакать от бессилия – но сердце будто заледенело, одна пустота осталась. Связь. Нужно дать связь. Терехов включил аппарат, прислушался – молчание. Значит, где-то осколками повредило провода.
Едва успели исправить и закончить работу – новое задание, еще сложнее прежнего. Но и с ним отделение справилось, получив заслуженные награды – значки «Отличник связи». Следующие месяцы слились в сплошной временной поток. Было все равно: день ли, ночь ли. Есть минута – спи, отдыхай. Следующая может представиться не скоро. И вдруг в ноябре неожиданная новость: Василия приняли кандидатом в члены КПСС. Что это значило для красноармейца в 1942 году? Это неимоверная моральная поддержка, это гордость и ответственность. Тот день запомнился еще одним событием: бойцов накормили горячим обедом. На несколько минут, пока в тарелке дымилась самая вкусная в жизни Василия каша, война будто закончилась. Ели в полной тишине, наслаждались каждой ложкой. С небес на землю вернул сухой паек. Все, снова в бой.
А через пару дней все вокруг буквально вздрогнула. «Казалось, не устою на ногах. От взрывов земля шевелилась», - вспоминал Терехов и через десятки лет. Следующие месяцы были наполнены голодом, холодом и постоянной усталостью. Связисты оказались самыми важными людьми на фронте: без их помощи невозможно было руководить боем, просить при надобности подкрепления или поспешить на выручку товарищам.
Вчерашние мальчишки не жаловались, не высказывали страха или отчаяния: едва заканчивали одно задание, принимались за другое. Медленно, очень медленно русские войска теснили немцев к самому Сталинграду. Казалось, это снежное противостояние не закончится никогда.
И вдруг долгожданная новость: дать связь в самом Сталинграде. Последний рывок! Взвод шел за командиром по снежному полю. Несмотря на все, настроение было приподнятым: скоро страшная битва закончится, у Красной армии есть все шансы на победу. И вдруг взрыв! Второй! Два бойца погибли на месте, один ранен. Где командир взвода? Терехов бросился туда, где послышался стон.
Командиру оторвало ногу. Казалось бы, пора привыкнуть к смерти. Но бойцы тащили раненых на импровизированных носилках из шинелей и каждую минуту оглядывались, пытаясь запомнить место в заснеженной степи, ставшее могилой для товарищей. В Сталинграде Василий Терехов стал очевидцем исторического события: в плен сдался генерал Паульс, командующий 6-й немецкой армией, который по иронии судьбы за день до этого был повышен до фельдмаршала. «Мы стояли на площади Павших Бойцов за 200 метров до универмага, когда из подвала этого здания вышел худощавый человек в шубе. Это и был фельдмаршал Паульс. С ним вышли другие генералы и, по-видимому, штабные работники. Мы не слышали, о чем они говорили с нашим начальством, их посадили в машины и увезли в сторону Бекетовки, а с воздуха колонну конвоировали наши истребители», - писал в дневнике сержант Терехов. Дальше все происходило, как во сне. Непривычно было сматывать кабели и не пригибать голову от пуль, не бросаться плашмя на землю под грохотом снарядов. Немецкие войска почти не сопротивлялись, массово сдавались в плен. Бойцам даже позволили невиданную роскошь – баню. Своим чередом шла подготовка к дальнейшему наступлению на запад.
Неожиданно для себя Терехов стал обладателем бесценных наград военного времени: медалей «За отвагу» и «За оборону Сталинграда». А еще каждый участник битвы получил письменную Благодарность за подписью Сталина. Тогда, наконец, красноармейцы поверили: самое страшное позади. Все отправились смотреть концерт приезжих артистов, в расположении остался только Василий. «Мама, я живой…» - старательно выводил он буквы химическим карандашом.
(Продолжение следует.)
Виолетта ВОЙТКО.